Дюк Эллингтон

Жизнь в ритме джаза

У истинных ценителей джаза это музыкальное направление ассоциируется прежде всего с именем Дюка Эллингтона. Эдвард «дюк» Уэллингтон прославился как одаренный пианист, композитор, искусный аранжировщик и непревзойденный мастер импровизации обладая невероятным творческим чутьем, он смело экспериментировал с самыми разными жанрами, на глазах у завороженной публики создавая новые стили.

 

В семейном кругу

Эдвард Кеннеди Эллингтон  родился 29 апреля 1899 года  в Вашингтоне. Его отец Джеймс работал дворецким в доме состоятельных господ, затем некоторое время служил швейцаром в Белом доме. Отец и мать всеми силами старались обеспечить сыну безбедное и благополучное детство.

Предки Эллингтона, уроженцы Африки, были некогда привезены в Штаты работорговцами. Личную свободу получил лишь дед Эдварда Джеймс. После отмены рабства в 1865 году он вместе с женой перебрался в Вашингтон и начал обустраиваться с нуля. Деда Эди почти не помнил, тот слишком рано ушел из жизни, а вот бабушку Элис обожал. Вся многочисленная родня любовно называла ее Мамой, она с удовольствием занималась маленьким Эди, рассказывая ему чудесные сказочные истории.

Дейзи, мать Эди, души не чаяла в сыне. «До четырех лет мать не сводила глаз со своего маленького сокровища, со своего чуда», — вспоминал позже великий музыкант. Совсем юной, в четырнадцать лет, Дейзи потеряла своего первенца и старалась оградить второго малыша от всех невзгод. Когда Эди болел, она ни шаг не отходила от его постели и молилась о его выздоровлении.

Помимо безграничной любви и заботы Дейзи дала сыну отличное образование. Это она привила ему любовь к искусству, музыке и литературе. Эди с детства был хорошо знаком с сочинениями Баха, Бетховена и Брамса, пьесами Шекспира и романами Вальтера Скотта, греческой скульптурой и архитектурой, академической живописью.

От матери он перенял также глубокое уважение к своим африканским корням и непоколебимое чувство собственного достоинства. Благодаря ей Эдвард поверил в собственную уникальность. «Тебя благословил Господь», — повторяла Дейзи. Еще ребенком он, выйдя на крыльцо дома, в шутку заставлял двоюродных братьев и сестер кланяться при его появлении. При этом Эдвард весьма артистично декламировал: «Я великий, благородный, я — герцог. Люди будут восхищаться мной!»

Эди повезло провести детство в счастливой семье, в окружении любящих родственников и близких. Его родители были общительны, любили принимать гостей и сами часто навещали родных и друзей. Ни одна такая встреча не обходилась без застолья и задушевных бесед. В летнюю пору семейство старалось выбираться к морю, подальше от городской суеты. Нередко Дейзи с сыном выезжали за пределы родного штата, чтобы погостить у родни в Атлантик-Сити, Филадельфии или Эсбери-Парк.

 

Первые уроки музыки

Юность   Дюка   пришлась на то время,  когда регтайм и блюз становились все более популярными, однако в его семье к подобной музыке относились с брезгливостью и пренебрежением. Считалось, что столь пошлые мотивчики должны звучать в кварталах бедноты, но никак не в доме Эллингтонов, людей образованных и наделенных хорошим вкусом.

Когда Эди исполнилось семь лет, мать решила обучать его игре на фортепиано. Она сама неплохо играла на рояле, но для сына наняла профессионального педагога Мариетту Клинкскейлз.

Правда, нудное разучивание гамм быстро наскучило мальчику, и он под любым предлогом старался прогулять музыкальные занятия.

Любовь к музыке проснется у Эди чуть позже, когда он, еще подростком, увидит в Филадельфии выступление пианиста Харви Брукса. Эллингтон вспоминал: «Брукс свинговал. Левой рукой он делал нечто потрясающее, и всю дорогу домой мне страстно хотелось играть. До этого у меня не было стимулов к развитию, но, услышав его, я сказал себе: парень, ты должен это повторить».

После этой встречи начинающий музыкант влюбился в регтайм и блюз. Он понял, что пианино создано вовсе не для того, чтобы навевать тоску. Вдохновленный Эди даже сочинил несколько незатейливых музыкальных пьес, с которыми начал выступать на школьных вечеринках. Ему понравился не только сам процесс музицирования, но и то, что музыка позволяла быть в центре внимания. «Меня приглашали очень часто, — вспоминал Эллингтон, — и я обнаружил, что, когда играешь на пианино, около инструмента всегда появляется хорошенькая девушка».

В тот период Эди написал свою первую композицию в стиле регтайм — «Soda Fountain Rag».

Вторым человеком, повлиявшим на дальнейшую судьбу молодого пианиста, стал Генри Грант, руководитель школьного музыкального кружка и Афроамериканского фольклорного хора. С его легкой руки в старших классах Эллингтон начал играть в школьном ансамбле на танцевальных вечерах.

К семнадцати годам Эллингтон стал видным юношей, завсегдатаем баров, кабаре и ресторанов, где часто развлекалась «золотая молодежь» — красивая жизнь определенно была ему по вкусу. От отца Эди унаследовал светские манеры, щегольской стиль одежды и витиеватые обороты речи. Тяга к аристократизму и умение держаться с большим достоинством, где бы он ни находился, полностью оправдывали его прозвище Дюк, то есть герцог.

Вместе с тем Эди нельзя было назвать праздным нахлебником — за свои карманные расходы он отвечал самостоятельно. В те годы юноша подрабатывал газировщиком воды, посыльным, а позже, во время войны, — курьером в министерстве военного флота. Параллельно он изучал дизайн и живопись, что позволило ему зарабатывать на жизнь изготовлением магазинных вывесок и декораций для негритянского театра «Хауард». Собственно, художественный талант Дюка был замечен еще в детстве, когда он подростком выиграл конкурс Национальной ассоциации развития цветного населения США. Ему даже предлагали стипендию на обучение в художественном колледже, но увлечение музыкой оказалось сильней.

Дюк вел бурную взрослую жизнь, учеба его не увлекала, поэтому закончить школу в срок он не смог. К тому же в 1917 году он начал встречаться с одноклассницей Эдной Томпсон. Спустя год они сыграли свадьбу, и вскоре Эдна родила сына, которого назвали Мерсером. Теперь у Эллингтона была собственная семья, о которой он должен был заботиться. Роль отца семейства поначалу пришлась ему по вкусу, вот только необходимость хранить верность супруге сильно удручала. Ради постоянного заработка он с друзьями открыл небольшую фирму по изготовлению плакатов и афиш.

Однажды приятель Эллингтона пианист Луис Томас предложил ему выступить за деньги на одном званом ужине.

Эди должен был играть приятную ненавязчивую музыку для гостей и получить за это сто долларов, десять из которых мог оставить себе, а остальные — отдать Томасу. Сумма в сто долларов весьма впечатлила Дюка, и он решил сам заняться организацией музыкальных вечеров. На следующий день он подал в газету объявление о предоставлении оркестрового сопровождения и организации частных концертов — ив скором времени от желающих не было отбоя. В особо удачные дни Эллингтон отправлял на адреса клиентов сразу несколько ансамблей.

Этот бизнес принес Дюку вполне солидный доход, позволивший снять дом на Шерман-авеню, обзавестись собственным автомобилем и наслаждаться беззаботной жизнью. Правда, эйфорию первого успеха омрачила семейная трагедия: его второй сын умер сразу после рождения. Молодые родители тяжело переживали утрату: «Слишком короткий перерыв между родами, — говорила спустя годы Эдна. — Мы были очень молоды, совсем дети. Мерсер казался нам обоим игрушкой». К сожалению брак Эдны и Эди не продержался долго, тем более что Дюк не отличался постоянством. Мерсер Эллингтон, сын Эдны и Дюка, вспоминал, что его мать возмущали измены отца, и однажды во время ссоры на почве ревности Эдна схватила нож. На память о той стычке у Эллингтона навсегда остался небольшой шрам на лице. Последней каплей для Эдны послужил роман ее супруга с молодой актрисой Милдред Диксон, с которой он познакомился в 1930 году в Нью-Йорке. Правда, официального развода не было, и Эдна до самой своей смерти оставалась супругой Эллингтона.

Расставшись с Эдной, Дюк прожил около десяти лет с Милдред Диксон, что не мешало ему заводить мимолетные интрижки. Но в конце 1930-х судьба свела его с красавицей Беатрис Эллис. Дюк много лет оплачивал ее роскошные апартаменты, обеспечивал достойное содержание, наносил ей визиты, а она надеялась, что их отношения будут узаконены. Но даже после смерти Эдны Дюк не посчитал нужным сделать ей предложение. К тому же в 1959 году в его жизни появилась другая женщина, певица из ночного клуба Фернанда де Кастро. Она часто сопровождала его на гастролях. Сын Дюка так описывал одну из встреч с ней: «Мы с отцом провожали ее на вокзале. На ней было великолепное норковое пальто. Перед тем как поезд тронулся, она распахнула его. На ней под ним не было совсем ничего. Она обняла Дюка, поцеловала его и вошла в вагон».

Но и Фернанда не удостоилась чести стать миссис Эллингтон. Ведь Эдвард всегда утверждал: «Единственная моя любовь — музыка, и только она может играть первую скрипку в моей жизни».

Рождение стиля

В 1919 году Эллингтон познакомился с талантливым музыкантом Сонни Гриром, который вскоре стал барабанщиком первого состава его джаз-бэнда. Дюк сразу оценил неординарность и яркий самобытный талант Грира. Он часто говорил, что Сонни «ему почти как брат». Сам же Грир с теплотой вспоминал Эди: «Как только я увидел Дюка, я просто влюбился в него. В нем было что-то необыкновенное, о чем он сам даже не подозревал. Таких, как он, я никогда не встречал. Когда он появлялся, все как будто наполнялось светом».

В 1922 году Эллингтон впервые посетил Нью-Йорк, где взял несколько мастер-классов у пианистов-виртуозов Джеймса Джонсона и Уилли Лайона Смита. В Вашингтон Дюк вернулся полным решимости создать собственный джаз-бэнд. Свой квинтет Эллингтон назвал «Вашингтонцы». Кроме Грира в его состав вошли школьные приятели Дюка — саксофонист Отто Хардвик и трубач Артур Уэтсол. Гармонично дополнил коллектив банджоист Элмер Сноуден. Диковинное банджо было, пожалуй, единственным из джазовых инструментов, воссоздававшим подлинные африканские мотивы.

Поначалу друзья выступали в респектабельных ресторанах Вашингтона. Но Эллингтона манил свободный дух Нью-Йорка, да и Сонни Грир уже давно поговаривал о необходимости гастролей. В конце концов Дюк поддался на его уговоры. Первые выступления прошли в модном гарлемском клубе «У Бэррона», а также в клубе «Голливуд» на Тайм-сквер, позже переименованном в «Кентукки».

После нескольких успешных сезонов состав ансамбля расширился до десяти человек и превратился в оркестр. С декабря 1927 года музыканты постоянно выступали в модном гарлемском клубе «Коттон» и параллельно участвовали в постановке бродвейского мюзикла «Show Girl» на музыку Джорджа Гершвина. В это период Дюк сочинил знаменитые «Black & Tan Fantasy», «Creole Love Call» и «The Мооспе», лучшие композиции тех лет.

Практически все биографы Дюка Эллингтона отмечали, что он не был гениальным музыкантом, композитором, аранжировщиком и даже менеджером. Вместе с тем, сочетая в себе все таланты понемногу, он стал блестящим руководителем ансамбля. Дюк безошибочно подбирал песни для репертуара, тонко чувствовал звучание, выстраивал нужную манеру игры и принимал в оркестр музыкантов, идеально вписывающихся в его состав. Подобный подход гарантировал не только признание публики, но и коммерческий успех.

Однако Эллингтону требовался человек, способный взять на себя все организационные вопросы. Так с 1926 года бессменным администратором оркестра стал Ирвинг Миллс.

Миллс заботился о том, чтобы Дюк и его оркестр всегда имели все самое лучшее, поддерживая собственный имидж: дорогие костюмы, первоклассное сценическое оборудование, пульмановские вагоны и так далее. Эллингтон высоко ценил Ирвинга, о котором говорил, что этот человек «всегда дорожил честью моего имени, и это самое большое, что один человек может сделать для другого».

Через три года работы музыкальный коллектив Эллингтона стал известным всей Америке джаз-бэндом и часто выступал в ревю Флоренца Зигфельда, будущего создателя блестящих бродвейских мюзиклов. А регулярные радиотрансляции живых выступлений оркестра в клубе «Коттон» неизменно собирали миллионы слушателей. В 1932 году Дюк со своими музыкантами дал первый крупный концерт в Колумбийском университете.

Эллингтон был полон творческих сил и брался за всё более сложные музыкальные композиции. В частности, работал над «Creole Rhapsody», которая в одночасье стала хитом сезона. Не меньший триумф ожидал и его пьесы «Limehouse Blues» и «К Dont Mean a Thing (If It Aint Got That Swing)» в исполнении постоянной солистки — джазовой певицы Айви Андерсон.

Дюк заложил основы нового музыкального стиля крупных джаз-бэндов — свинга, того самого, который спустя пару-тройку лет совершил переворот в мире музыки. До сих пор проникновенная «Sophisticated Lady» и лиричная «Stormy Weather» остаются непревзойденными образцами свинга. Эллингтон же в ту пору находился в постоянном поиске, по крупицам создавая свой собственный музыкальный «стиль джунглей».

Сестра Дюка Рут вспоминала, как впервые услышала музыку брата. Однажды она о чем-то непринужденно беседовала в гостиной с матерью. Уютно расположившись в мягких викторианских креслах, они неспешно попивали чай и любовались фарфоровыми пастушками из коллекции Джеймса Эллингтона. Как вдруг по радио диктор объявил: «Дюк Эллингтон и его музыка джунглей». «Это был настоящий шок. Моя мать была такой пуританкой, она даже губы никогда не красила, и вдруг по радио говорят, что выступает Дюк Эллингтон со своей музыкой джунглей! Это звучало ужасно странно, никак не вязалось одно с другим». В 1930-е годы оркестр Дюка отправился в свое первое европейское турне. В лондонском «Палладиуме» музыкантам рукоплескали, Дюк даже встречался с принцем Уэльским. Концертный тур с успехом продолжился в Южной Америке и в десятках американских штатов. После его завершения восторженная публика безоговорочно признала Эллингтона первым подлинно американским музыкантом. На волне успеха Дюк в соавторстве с талантливым пуэрториканским тромбонистом Хуаном Тизолом создал шедевр свинга — «Caravan».

 

В борьбе за место под солнцем

Тридцатые годы XX века — эпоха расцвета крупных оркестров со свинговым репертуаром. Золотой век джаза подарил миру плеяду блестящих музыкантов, искусство которых до сих пор восхищает меломанов всего мира: Гленн Миллер, Бенни Гудмен, Каунт Бейси, Томми Дорси.

Однако оркестр Эллингтона занимал среди великих джазменов особое место. Неповторимый стиль Дюка сочетал в себе виртуозную импровизацию, академическую строгость и аристократический лоск. Поклонниками творчества Эллингтона были как любители непритязательных танцевальных мелодий, так и знатоки симфонической музыки. Композиции оркестра Дюка Эллингтона стали не просто модными — они считались признаком хорошего вкуса. В условиях жесткой конкуренции Дюку удавалось удерживать пальму первенства. Одну за другой он создавал композиции, которые вошли в золотой фонд джазовой классики: «Mood Indigo», «Rockin in Rhythm», «Drop Me Off in Harlem», «In a Sentimental Mood», «I Let a Song Go Out of My Heart», «Prelude to a Kiss!», «Solitude».

Помимо этого Эллингтон пишет музыку для кино — сочиняет мелодии для фильмов «Спеск and Double Спеск», «Murder at the Vanities», «Belle of the Nineties», «A Day at the Races», «The Hit Parade» и многих других.

Его триумфальному шествию положила конец Вторая мировая война, заставившая людей забыть о развлечениях. Тем не менее работу Дюк не прекратил. В 1941 году появилась композиция «Таке the A Train» с обновленным звучанием. Ее автором был музыкант оркестра Билли Стрэйхорн, создавший также весьма талантливые инструментальные работы «Diminuendo in Blue» и «Crescendo in Blue».

Сам Эллингтон тоже в годы войны продолжал писать музыку, создал ряд крупных инструментальных пьес. А 23 января 1943 года его оркестр на легендарной сцене Карнеги-холла впервые исполнил «В1аск, Brown and Beige» — произведение, впоследствии названное «Первой симфонией Дюка Эллингтона». Этот концерт открыл серию великолепных выступлений, проходивших с аншлагами вплоть до 1950 года.

Музыкант пробовал силы и в более крупных жанрах. Так, 10 июля 1941 года Дюк Эллингтон представил зрителям собственный мюзикл «Jump for Joy». Постановка имела столь громкий успех, что ее сыграли сто один раз. Вошедшая в нее композиция «I Got It Bad (And That Aint Good)» стала одним из лучших джазовых творений.

После войны популярность крупных джаз-бэндов постепенно сошла на нет. На смену им пришли маленькие музыкальные группы «комбо», состоявшие преимущественно из солистов-профессионалов. Содержать крупный ансамбль в ту пору было слишком дорого. Даже Эллингтон испытывал серьезные финансовые трудности.

Чтобы сохранить оркестр, он согласился сопровождать выступления звезд эстрады. Имена музыкантов на этих пластинках даже не упоминались, хотя их вклад был очевиден. К тому же в это время на музыкальном олимпе стали популярны новые ритмы и мелодии. Все, что делал Элингтон, теперь считалось безнадежно устаревшим.

Возвращение короля джаза

Для Эллингтона наступил тягостный период забвения, вынужденного ухода в тень. Оркестр едва не распался, его стали покидать ведущие музыканты. Однако летом 1956 года состоялось грандиозное возвращение Дюка на большую сцену. В этом году в Ныопорте проходил крупный джазовый фестиваль. Пришедшая на концерт публика состояла в основном из молодых рокеров-бунтарей новой волны, даже не слыхавших о джаз-бэнде Эллингтона.

Когда Дюк и его музыканты вышли на сцену, зал встретил их более чем прохладно. Оркестр исполнил пару новых творений, и публика откровенно заскучала. И тогда музыканты заиграли «Diminuendo and Crescendo in Blue» — обновленную версию двух старых композиций. Бархатный тенор-саксофон Пола Гонсалвеса с первых секунд звучания буквально заворожил публику, а после музыканты взяли бешеный темп и не на шутку раззадорили зал. Молодежь сорвалась с мест и отбивала заводной ритм ногами. Организаторы фестиваля, опасаясь беспорядков, подали знак Эллингтону завершить выступление. Но вместе с публикой в раж вошли и сами музыканты, их уже ничто не могло остановить. Потрясающее соло Пола Гонсалвеса длилось почти семь минут, а под конец слушатели устроили артистам бурные овации.

На следующее утро газеты Ньюпор-та пересказывали детали фееричного выступления оркестра Эллингтона. Пластинка с записью концерта разлетелась сотнями тысяч копий по всему миру. Это был один из самых лучших и самых продаваемых альбомов в карьере музыканта. О Дюке снова заговорили — он вернул себе былую славу. Фото Эллингтона украсило обложку легендарного журнала «Time», а сам музыкант подписал долгосрочный контракт с Columbia Records.

Триумфатор ощущал небывалый прилив творческих сил. Он исполнял и записывал крупные оркестровые композиции на классические темы. Так, в 1957 году вышел новый альбом «Such Sweet Thunder», названный шекспировской сюитой, поскольку ряд композиций в нем был посвящен пьесам Шекспира: «Lady Мае» и «Madness in Great Ones» — «Гамлету», «Half the Fun» — «Антонию и Клеопатре» (оригинальность задумки заключалась в том, что солисты джаз-бэнда, подобно театральным артистам, разыгрывали номера во время исполнения своих партий). Вместе с Билли Стрэйхорном Эллингтон создал оригинальные вариации на темы из «Щелкунчика» и «Пер-Гюнта».

В начале 1960-х годов Эллингтон записал несколько композиций с легендарными джазовыми музыкантами Луи Армстронгом, Коулменом Хокинсом, Джоном Колтрейном, Каунтом Бейси. Его оркестр снова отправился в европейское турне с грандиозной концертной программой. На фестивале искусств в Англии Эллингтона даже представили королеве Елизавете и принцессе Маргарет. Встреча с монаршей особой произвела на музыканта неизгладимое впечатление, и он решил преподнести королеве необычный подарок: специально для Ее Величества Дюк сочинил и записал в единственном экземпляре «Королевскую сюиту». В 1963 году география гастролей оркестра Эллингтона расширилась — музыканты отправились на Средний и Дальний Восток, в 1964-м впервые посетили Японию.

Начиная с середины 1960-х Эллингтон — постоянный гость на церемонии вручения престижной американской музыкальной премии «Грэмми». Заветную статуэтку музыкант уносил с собой одиннадцать лет подряд. В 1965 году Дюк получил награду в номинации «Лучший большой джазовый ансамбль» за альбом «Ellington 66», а в 1966 году композиция «In the Beginning God» была признана лучшим джазовым творением. В эти же годы Дюк провел несколько совместных выступлений с неподражаемой Эллой Фицджеральд.

Завершая триумфальное десятилетие, Дюк получал одну награду за другой. В 1969 году, в честь семидесятилетнего юбилея музыканта, президент США Ричард Никсон вручил Эллингтону Президентскую медаль Свободы. Французы наградили его орденом Почетного легиона. Несмотря на преклонный возраст Дюк продолжал гастролировать, неустанно расширяя границы музыкальных путешествий. Оркестр посетил с концертами Новую Зеландию, Австралию, Южную Америку. В 1971 году наступил черед Советского Союза.

Состав оркестра был поистине грандиозным: в него вошли шесть саксофонистов, пять трубачей, три тромбониста, два вокалиста, а также бас-гитарист и барабанщик. Эллингтон побывал в нескольких городах Советского Союза — в Москве, Ленинграде, Ростове, Минске и Киеве. Причем всюду музыканты давали не меньше трех концертов при полном аншлаге.

В Ленинграде для оркестра Эллингтона приготовили особый сюрприз. Когда самолет с музыкантами приземлился в аэропорту, их встретил огромный оркестр, который маршировал по летному полю и задорно исполнял диксилендовые композиции.

Сам Эллингтон был в восторге от визита в Советский Союз. Он с теплотой вспоминал: «Знаете ли вы, что некоторые из наших концертов продолжались там по четыре часа? Да, и никто не жаловался — ни публика, ни работники сцены, ни даже оркестранты. Русские приходили слушать нашу музыку, а не по какой-либо другой причине. По десять-двенадцать раз они вызывали нас на бис».

Маэстро познакомился со многими известными советскими композиторами, в частности с Арамом Хачатуряном. Эллингтон с удовольствием согласился дирижировать джазовым оркестром московского радио.

Все это музыкальное великолепие казалось немыслимым в те времена, ведь Советский Союз всегда яростно порицал западноевропейскую и американскую культуры как морально разлагающие и безвкусные. Однако на этот раз газета «Правда» щедро расточала комплименты в адрес музыкантов Дюка Эллингтона и искренне восхищалась «их бесценным чувством легкости». Один из музыкальных критиков, побывавших на концерте, вспоминал: «Они выходили на сцену без каких-либо особых церемоний, просто один за другим, как друзья обычно собираются на джем-сейшн».

Покинув Советский Союз, оркестр продолжил европейские гастроли концертом духовной музыки в Вестминстерском аббатстве. Затем Дюк с оркестром отправились в Замбию и Эфиопию, где ему должны были вручить орден Императорской звезды.

 

Прощание по-королевски

Удивительно, но в свои последние годы Эллингтон  вел весьма насыщенную гастрольную жизнь и даже не думал уходить на покой. С возрастом его исполнение становилось только лучше, он выдавал виртуозные, вдохновенные музыкальные импровизации, неизменно восхищавшие публику. Одна из последних пластинок — «New Orleans Suite» снова была отмечена премией «Грэмми» в номинации «Лучший большой джазовый ансамбль». Примечательно, что несравненный Дюк Эллингтон еще трижды обходил своих конкурентов и получал «Грэмми» (причем дважды- посмертно): за пластинки «Togo Brava Suite» (1972), «The Ellington Suites» (1976) и «Duke Ellington at Fargo, 1940 Live» (1979).

В 1973 году медики поставили великому музыканту неутешительный диагноз: рак легких. В начале следующего года Дюк внезапно заболел пневмонией. И все же в апреле неисправимый оптимист Эллингтон отметил свой семидесятипятилетний юбилей. Месяц спустя 24 мая 1974 года Дюк Эллингтон умер.

Известие о его кончине стало прискорбной вестью для многих. Газеты всего мира уделили этому событию первую полосу. Президент Никсон в своем выступлении сказал: «Тонкость, глубина, изящество и вкус, вложенные Эллингтоном в его музыку, сделали его в глазах миллионов людей у нас и за рубежом виднейшим композитором Америки. Память о нем будет жить в грядущих поколениях, в музыке, которую он подарил своему народу». Похороны Эллингтона состоялись на кладбище Вудлон в Бронксе (Нью-Йорк), проститься с ним пришли тысячи поклонников.

Наследие этого великого музыканта не поддается общей оценке. Он написал около тысячи пьес, большая часть которых вошла в золотой фонд джаза. Кроме того Дюк сочинял духовную музыку, крупные музыкальные произведения для концертного исполнения и немыслимое множество композиций для кинофильмов и театральных постановок. В общей сложности, со своими музыкантами он записал 623 альбома. Секрет успеха великого маэстро, по его словам, был прост: «Я чертовски непостоянен, — повторял он. — Я никогда не могу остановиться на том, что уже сделал. Мне всегда хочется попробовать что-то новое».

Post Author: admin