Король верхнего до
Имя Лучано Паваротти знакомо не только утонченным знатокам музыкальной классики. «Король верхнего до» смог совершить, казалось бы, невозможное — заставить поклонников рок- и поп-музыки восторженно аплодировать оперным ариям.
Говорят, каждому, кто желает состояться в творческой профессии, должно хотя бы раз крупно повезти. Паваротти везло много и часто. Но самое главное заключалось в том, что, как сказал папа римский Бенедикт XVI, он обладал божественным музыкальным талантом. Именно сей факт в сочетании с подлинно итальянской жизнерадостностью и легкостью исполнения сложнейших партий сделал Паваротти не просто любимцем публики, но и одной из культовых фигур двадцатого столетия.
Начало: 1935 год, Модена
Он был символом Италии и итальянской оперы, ее олицетворением, ее голосом. Большой Луча-но, как любовно называли его во всем мире, всегда был очень искренен и органичен — как на сцене, так и в жизни. Репортеры до сих пор со слезой вспоминают о том, что Паваротти практически никому и никогда не отказывал в интервью. Вечная жизнерадостность, откровенное чревоугодие, шумное восхищение красивыми женщинами — не все ли равно, было это чуточку «игрой на публику» или действительно жизненной философией?
Мы уже упомянули роль счастливого случая в жизни будущих звезд. Но только ли везение и природная одаренность сделали Лучано Паваротти одним из самых ярких исполнителей в истории оперы?
«У меня было очень счастливое детство», — утверждал сам тенор. Детство небогатое, но и далеко не столь мрачное, как подчас любят подчеркнуть известные люди. Образование? Только школьный аттестат. Злопыхатели уверяли, что до конца своих дней Паваротти так и не научился читать партитуру.
Будущий оперный гений появился на свет 12 октября 1935 года в Модене. Его мать Адель Паваротти, работница табачной фабрики, в силу своей профессии не могла кормить грудью, и Лучано отдали кормилице. Интересно, что к той же кормилице попала и девочка по имени Мирелла Френи, которая впоследствии стала певицей и одной из сценических партнерш великого тенора. Уже будучи взрослой, Френи шутила: «Вы же понимаете, что на мою долю молока почти не оставалось…»
Адель часто рассказывала, что когда ее новорожденное чадо громогласно заревело, находившийся рядом врач воскликнул: «Мама миа, какие высокие ноты он берет!» Разумеется, в случае персоны такого масштаба подчас бывает трудно определить, где заканчивается хроника и начинается мифология, особенно если эту мифологию творит многочисленная темпераментная итальянская родня. Так или иначе способности младенца никого особенно не удивили во-первых, дело происходило в музыкальной Италии, а во-вторых, в семействе уже была одна «звезда». Отец Лучано пекарь Фернандо обладал великолепным тенором. В свободное время он пел в церковном хоре. Паваротти совершенно искренне говорил: «Голос у отца намного красивее, чем мой». Но природа, наградив старшего Паваротти прекрасными вокальными данными, отказала ему в смелости. Фернандо был очень застенчив — а это как для оперной, так и для эстрадной сцены недостаток определяющий. Фернандо и Лучано Паваротти к 1955 году пели в составе Хора Россини — самого крупного музыкального коллектива Модены. Через много лет, когда Италия прощалась со своим великим тенором, во время похорон на большом экране появились трогательные кадры, снятые когда-то в моденском соборе: поющие вместе отец и сын.
Учитель, футболист или певец?
В 1955 году Лучано было уже двадцать лет, но со своим будущим он все еще не определился. Семейство обсуждало несколько вариантов. Первый — поступить в университет. «Я хорошо успевал по математике, — говорил Паваротти, — и не мог отказаться от мысли посвятить всю жизнь ее преподаванию». Второй — предпочесть спортивную карьеру: долгое время будущий великий тенор подумывал о стезе футболиста. Правда, если взглянуть на фотографии Большого Лучано 1980-1990-х годов, трудно удержаться от улыбки, представляя его несущимся за мячом по футбольному полю. Однако в юности он был строен, подвижен и играл за моденскую команду «Лепанто». И третий, наименее надежный способ заработка — стать оперным певцом.
Мнения родителей, как это часто бывает, разделились. Мягкий и скромный отец неожиданно проявил характер и высказался против певческой карьеры Лучано. Мать была готова поддержать выбор любимого сына. Семья жила небогато, и вполне естественно, что родители принимали близко к сердцу профессиональное будущее своего отпрыска. Журналист Альберто Маттиоли, хорошо знавший певца, утверждает, что Паваротти заключил с родителями соглашение: они содержат его до тридцати лет, и если к этому сроку он не добьется успеха как тенор, то оставит эту затею и будет зарабатывать на жизнь каким-то другим способом.
Справедливости ради отметим, что будущий «золотой голос» не собирался становиться полным иждивенцем: обучаясь пению, он подрабатывал страховым агентом и школьным учителем. Одна из многочисленных легенд, связанных с биографией Паваротти, гласит, что из-за совмещения обязанностей страховщика, занятий вокалом и участия в бесплатных концертах у молодого человека образовались узелки на голосовых связках — и он испугался, что его карьера завершилась, не успев начаться. Однако, выздоровев, он обнаружил, что у него прорезался именно тот голос, которого он долго добивался, занимаясь с преподавателями.
Лучано невероятно повезло, когда в июне 1955 года он попал на прослушивание к знаменитому тенору Арриго Поле. Ибо как ни велик природный талант, его необходимо развивать под руководством хорошего наставника. Пола был не только выдающимся певцом, но и прекрасным преподавателем — редкое сочетание. И, что немаловажно, два года он занимался с Паваротти бесплатно.
Пола был настоящим педантом и трудоголиком. Однако его ученик станет не самым дисциплинированным артистом — опоздания и отмены выступлений у него случались достаточно часто. Но это будет потом. А тогда, в юности…
Дебют и женитьба
Паваротти вспоминал: «Я делал все, что говорил мне Пола, слепо, изо дня в день… Вокализ час за часом, день за днем никакой музыки, только гаммы и упражнения». А ведь в двадцать лет так легко найти гораздо более интересные занятия, чем многочасовые упражнения в постановке голоса и дыхания!
В Паваротти счастливо сочетались одаренность, мастерство и обаяние. Вполне возможно, именно совмещая обучение у Арриго Полы с работой страхового агента, Лучано осознал тот факт, что поставленный голос и «человеческое взаимодействие» с публикой одинаково важны. Несомненно, честолюбие тоже было не чуждо молодому исполнителю. Он регулярно участвовал в концертах в Модене и соседних городах, но постепенно начинал понимать, что это, как говорится, не тот уровень, не тот масштаб.
Через два с половиной года Арриго Пола заключил контракт в Японии и передал талантливого ученика знаменитому преподавателю из Мантуи Этторе Кампогальяни. Вскоре Лучано навсегда распрощался со страхованием. По его собственному признанию, ему нравилось получать неплохие деньги, работая всего по четыре часа в день, но бесконечные разговоры с клиентами вредили его голосу. Поэтому к концу 1960 года Паваротти завершил карьеру страхового агента.
И опять услужливая судьба подарила ему очередную точку опоры в музыкальной карьере. Вскоре Лучано победил в вокальном конкурсе, где наградой были не деньги или турне по ближайшим культурным центрам, а роль в опере.
Он получил партию Родольфо в «Богеме» Пуччини в театре Реджонель-Эмилия. Дебют молодого певца впечатлил суровых музыкальных критиков, но гораздо важнее было то, что среди зрителей оказался Алессандро Зилиани. В то время знаменитый тенор 1930-х выступал уже в качестве агента, причем изначально для этой постановки «Богемы» он выбрал совсем другого исполнителя. Но сразу после завершения представления Зилиани явился в гримерную Паваротти и предложил свои услуги.
Все складывалось прекрасно: Лучано Паваротти не только перестал быть учеником и стал профессиональным тенором с собственным агентом, но и решился жениться на девушке, с которой был помолвлен уже почти шесть лет. Встреча с будущей женой тоже состоялась благодаря пению. Однажды Лучано пригласили на праздник к друзьям, и гости решили развлечься исполнением оперных арий. Девушка, с которой Паваротти еще не был знаком, спела что-то из «Риголетто». Как позже со свойственным ему юмором вспоминал «золотой тенор», он в первую очередь обратил внимание не на красоту и обаяние исполнительницы, а на то, как ужасно она поет. Звали ее Адуа Верони. Свадьба состоялась 30 сентября 1961 года в Модене.
Взлет
Молодая семья не могла похвастаться высокими доходами. Адуа была идеальной итальянской женой: практичная, аккуратная, «домашняя», как сказали бы в России, а главное — способная стоически выносить присутствие в жизни супруга многочисленных помощниц, секретарш, да и просто не в меру восторженных поклонниц. Впрочем, об этом позже. Всю свою жизнь Паваротти провел в «женском царстве». В детстве Лучано рос в окружении матери, сестры, двух теток и бабушки. Тихий и незаметный отец много работал, и днем появлялся дома крайне редко. Впоследствии Паваротти будет дважды женат, произведет на свет четырех дочерей и успеет порадоваться маленькой внучке. Он любил окружать себя женщинами и буквально расцветал в их присутствии.
Несколько лет Лучано активно выступал в провинциальных театрах Италии и на оперных сценах таких городов, как Дублин и Белград. Это были не те площадки, которые приносят славу. Правда, в 1963 году он спел в лондонском Королевском театре Ковент-Гардеи, заменяя знаменитого тенора Джузеппе ди Стефано. Но замена — тоже не предел мечтаний. Тем не менее в том же году Паваротти получил еще один подарок судьбы. Джоан Сазерленд, легендарная австралийская певица, обладательница волшебного сопрано, пригласила его для совместных выступлений в мировом турне. Злые языки утверждали, что это приглашение было продиктовано не столько признанием таланта молодого тенора, сколько тем, что Сазерленд наконец-то нашла исполнителя, рядом с которым не смотрелась бы смешно на сцене: в оперных кругах ее называли «гренадером, проглотившим соловья». Встреча с Джоан имела огромное значение для карьеры Паваротти.
Что определяло его жизненный путь в ту пору — везение, работоспособность или обаяние? И то, и другое, и третье. Но в то же время за симпатичным обликом молодого певца скрывался целеустремленный и практичный человек, умеющий не упустить свой шанс. Возможно, в этом одна из причин последующего успеха Паваротти в Соединенных Штатах. В некотором смысле — воплощение американской мечты по-итальянски.
И поэтому вполне логичным выглядело поступившее в 1965 году от администрации «Ла Скала» предложение контракта. Воодушевленный Паваротти отметил это событие покупкой соковыжималки — его запросы тогда оставались более чем умеренными.
Сотрудничество Лучано с «Ла Скала» началось с партий в «Богеме» Пуччини и «Капулетти и Монтекки» Беллини. Именно эти выступления открыли победное шествие по миру нового великого тенора.
После того как он исполнил в опере Доницетти «Дочь полка» партию Тонио, его назвали «королем верхнего (или грудного) до». Дело в том, что Доницетти (не в порыве вдохновения, а из садистских побуждений, как шутят иногда певцы) предусмотрел в партии Тонио несколько высоких до, требовавших не только виртуозной вокальной техники, но и незаурядных физических данных. 2 июня 1966 года на сцене лондонского «Ковент-Гардена» Паваротти блистательно покорил эти певческие вершины и уже «от себя» взял еще одно до в качестве умопомрачительного финала арии. Многие критики поморщились, публика же была в восторге. Можно было приступать к завоеванию мира.
Сто пятьдесят килограммов обаяния
В феврале 1973 года состоялся первый сольный концерт Паваротти в США, в зале университета города Либерти неподалеку от Канзас-Сити. Он положил начало эпохе поклонения американской публики «солнечному тенору». «Бог поцеловал его в голосовые связки», — захлебывалась от восторга «Нью-Йорк Тайме». Количество поклонников росло, все более впечатляющим становилось мастерство исполнения.
Время от времени Лучано уже позволял себе продемонстрировать истинно звездные замашки. Так, однажды на генеральной репетиции в болонском театре он учинил настоящий дебош, поссорившись со знаменитым дирижером Франческо Молинари-Праделли. Будем объективны: свидетели ссоры вспоминали, что Праделли, раздраженный похвалами присутствующих в адрес Паваротти, постепенно задавал все более высокий темп (намеренно или нет — неизвестно). Певец в итоге сбился. Началась словесная перепалка, грозившая перейти в рукопашную. После очередного вопля дирижера «Следуйте темпу!» тенор вдруг на секунду задумался, затем резко развернулся и ушел со сцены, издевательски бросив через плечо: «Лучше я поужинаю!» Мысль о еде всегда действовала на него умиротворяющее.
При этом своенравие, а подчас и самолюбование оперной звезды сочетались с редкой внимательностью к окружающим. Однажды в Сан-Франциско Паваротти раздавал автографы в течение восьми часов! Кроме того он всегда очень трепетно относился к вопросам здоровья (правда, победить собственное обжорство так и не смог) и на гастроли брал полный чемодан лекарств, заботливо предлагая всем окружающим воспользоваться ими в случае недомогания. Близкие говорили о нем: «Сто пятьдесят килограммов чистого обаяния и добродушия». Время от времени «золотой голос» сидел на диетах, но, увы, безрезультатно.
Габариты Паваротти становились проблемой для костюмеров и угрозой для мебели. В одной из постановок оперы «Тоска» Паваротти, исполнявший партию
Каварадосси, должен был сидеть на стуле, в то время как партнерша по сцене бросалась к нему с объятиями. На беду, она сделала это слишком импульсивно. Стул не выдержал, Паваротти придавил собой его обломки, а на певца рухнула незадачливая Тоска. Большой Лучано не стал делать из этого трагедию, а просто сказал, улыбаясь: «Я же родом из Модены — города обжор…» Все же он признавал, что его внешность несколько ограничивает возможность перевоплощения, и не любил, когда его снимали во весь рост, — предпочитал крупный план.
В 1976 году журнал «Ньюсуик» присвоил ему титул «принца теноров». Именно Паваротти доверили три года спустя исполнить «Аве Мария» для папы римского Иоанна Павла II во время его визита в США.
В начале 1980-х началась связь Паваротти с певицей Мадлен Рени, продолжавшаяся несколько лет. Супруга проявляла редкостную выдержку. На вопрос корреспондента о ее отношении к тому, что на гастролях певца постоянно окружают красивые женщины, она ответила: «Ничего страшного, если время от времени он посмотрит на хорошенькое личико. Все равно он выберет пиццу». Роман с Мадлен окончился ничем, семейная крепость устояла. Некоторые близкие к певцу люди утверждали, что он тут же обратил благосклонное внимание на новый объект — секретаршу Юдит Ковач. Но в отличие от многих так называемых звезд Паваротти умел поразить публику в первую очередь исполнительским искусством. И он не заставил себя ждать.
Критики и поклонники
В 1982 году состоялся благотворительный концерт совместно с Фрэнком Синатрой. Билеты в нью-йоркский концертный зал «Радио-сити», рассчитанный почти на шесть тысяч мест, были распроданы молниеносно. Вырученные два миллиона долларов пошли на исследования в области онкологии. Правда, уже тогда слышались высказывания о том, что не пристало оперному певцу выступать на эстраде. Масла в огонь подлила состоявшаяся в том же году премьера фильма «Да, Джорджо», где Паваротти исполнил роль… конечно же, оперной звезды. Критика восприняла фильм более чем прохладно. Подобные разочарования, казалось бы, могли выбить артиста из колеи. Но не тут-то было. Предоставим слово самому Большому Лучано: «Я очень настойчив, но успехов достиг по другой причине: я не запоминаю плохое и не переживал никаких серьезных потерь». Лучше, пожалуй, и не скажешь. Но был ли на самом деле таким толстокожим этот обаятельный увалень — нам уже не узнать никогда.
Вскоре он еще раз огорошил ценителей высокого искусства, дав интервью журналу «Плейбой». Там он не только в очередной раз признался в любви ко всем женщинам мира, но и поддел своего вечного соперника по оперной сцене Пласидо Доминго, который, по словам Паваротти, не только был его слабым подражателем, но и завидовал ему из-за фотографии с титулом «золотой тенор» на обложке журнала «Тайм». Забегая вперед, скажем, что впоследствии оба они вполне мирно сотрудничали в проекте «Три тенора», а в своей автобиографии Паваротти называл Доминго хорошим другом. Под занавес в интервью прозвучала фраза в адрес критиков: «Ну, что поделать… собакам непременно нужно мочиться на монументы».
С середины 1980-х годов Паваротти все реже выступал в оперных спектаклях, отдавая предпочтение сольным концертам. Многие упрекали его в этом, так же как и в заигрываниях с «низкими» жанрами. В 1984 году вышла первая и наиболее удачная «легкая» пластинка Паваротти — «Матта», сборник старых народных песен в новых аранжировках. Пластинка имела ошеломительный успех, и Паваротти окончательно стал символом старой доброй Италии — жизнерадостный, обаятельный, открытый…
Через несколько лет он выступил в роли спасителя венецианского теАтра «Ла Фениче», впервые примерив новую для себя роль режиссера оперной постановки. Многие итальянские театры, для которых тогда настали сложные времена, старались делать себе рекламу, привлекая в качестве режиссеров балерин, оперных певцов и других известных персонажей. Постановка получилась вполне традиционной — но имя, имя! Оно уже давно работало на своего хозяина. Да и готовность Паваротти сделать все мыслимое и немыслимое для удовольствия слушателей оставалась неизменной.
Слава. Три тенора
Но нужно ли заниматься «популяризацией оперы», как это делал Большой Лучано? Критики спорили об этом с пеной у рта. Можно ли исполнять оперные арии под открытым небом, перед многотысячной толпой, вместе с поп-музыкантами? Или опера должна оставаться элитарным искусством? Точки кипения этот спор достиг после знаменитого выступления «Трех теноров» — Лучано Паваротти, Хосе Каррераса и Пласидо Доминго.
Критики почему-то забывают, что концерт задумывался прежде всего как благотворительный. Поводом послужило то, что несколько лет назад Каррерас заболел лейкемией. Паваротти уделял ему много внимания, рекомендовал хорошего врача (отношения в мире искусства не всегда ограничиваются завистью и соперничеством). Возвращение Хосе Каррераса на сцену совпало с началом чемпионата мира по футболу, проходившего в Италии.
Итак, 7 июля 1990 года, в канун финала чемпионата, в Риме состоялся «самый знаменитый, самый критикуемый и самый прибыльный концерт в истории», транслировавшийся на весь мир. Назвать его классическим было бы не совсем справедливо: оперные арии в нем соседствовали с неаполитанскими песнями и популярными шлягерами. Феерическое сочетание древней архитектуры (концерт проходил у римских терм Каракаллы), божественных голосов, общеизвестных мелодий… Даже в записи ощущение поистине потрясающее.
Позже вышел фильм о подготовке к концерту. Паваротти там философствует: «Некоторые говорят, что оперная музыка стала слишком популярной. Пусть я покажусь несколько высокомерным, но я иного мнения. Музыка, как и спорт, должна быть для всех». Успех проекта был огромен. Достаточно сказать, что грандиозное впечатление от концерта трех теноров затмило тот факт, что на чемпионате мира национальная сборная заняла всего лишь третье место. Мир охватило безумие. Всевозможные трио и дуэты появлялись как грибы после дождя — вспомним, например, Фредди Меркыори и Монсеррат Кабалье.
«Три тенора» отправились в кругосветное турне, копий записи первого выступления было сделано больше, нежели любой другой во всем мире (этот факт занесен в Книгу рекордов Гиннесса). «Они окончательно превратились в поп-звезд», — резко отозвалась тогда одна из газет. Это обычно ставят в вину Паваротти и его коллегам, забывая об одном важном моменте: да, может и превратились, но это не нанесло ущерба ни голосам, ни исполнительскому мастерству, ни желанию проводить благотворительные концерты, а не только пополнять личные банковские счета. Не в последнюю очередь именно это приводило в восторг миллионы их почитателей.
Проекты и рекорды. Развод
Сольная карьера Лучано Паваротти продолжала развиваться независимо от участия в коллективных проектах. Вскоре он установил очередной рекорд, собрав в лондонском Гайд-парке под проливным дождем сто пятьдесят тысяч человек. Среди зрителей присутствовали (тогда еще вместе) принц Уэльский Чарльз и принцесса Диана. Гипнотическое воздействие певца на толпу зрителей отмечали многие.
Те, кто не видел этого воочию, могут не поверить, но на одном из выступлений Паваротти в «Метрополитен-опера» занавес пришлось поднимать сто шестьдесят раз, так как зрители не желали расставаться с волшебством! Вскоре после грандиозного успеха «Трех теноров» было положено начало более чем десятилетнему по продолжительности проекту — «Паваротти и друзья». Пожалуй, лучше всего его охарактеризовал Альберто Маттиоли: Смесь музыки, добрых чувств, деловых отношений, звездизма, полемики, рекламы, благотворительности, публики, шутки, вызова… И среди всего этого — он, Большой Лучано! Это были ежегодные масштабные благотворительные концерты, в которых помимо Паваротти принимали участие сотни исполнителей, от Лайзы Миннелли и Натали Коул до Майкла Болтона и Spice Girls.
Триумфальное шествие по мировым сценам продолжалось. В 1993 году в Книге рекордов Гиннесса появилась очередная запись: в Центральном парке Нью-Йорка Паваротти внимали полмиллиона человек. Через год «Три тенора» выступили в Лос-Анджелесе накануне следующего чемпионата мира по футболу. Концерт транслировался на сто стран с помощью сорока телекамер. Паваротти, Доминго и Каррераса слушали пятьдесят шесть тысяч зрителей на стадионе, а также, по некоторым оценкам, полтора миллиарда телезрителей. Коммерческий успех дисков превзошел успех Элвиса Пресли и The Rolling Stones. В это время в оперной (и не только) среде уже шептались об очередном романе Паваротти.
Николетта Мантовани, скромная худенькая блондинка, совсем не похожая на женщину-вамп, к тому же на тридцать пять лет моложе «солнечного тенора», — именно ей было суждено разрушить казавшийся таким прочным брак Лучано и Адуа Паваротти. Сам он говорил: «Я и Николетта? Мы счастливы, вы же видите!» Адуа повела себя достаточно спокойно, правда, поначалу пыталась в письмах взывать к разуму немолодого уже супруга, но тщетно. Официально Николетта и Лучано поженятся только в декабре 2003 года, когда у них уже будет маленькая дочь Аличе (Николетта была беременна двойней, но при родах мальчик умер).
До конца жизни Паваротти оставался султаном, окруженным женщинами. «Будь моя воля, я бы позволил женщинам править миром. Они серьезны, очень участливы и добры. Но их понять — все равно, что познать мир до конца. И я не хочу. Это было бы скучно».
Здоровье певца ухудшалось. Ему становилось все труднее передвигаться по сцене — крупногабаритный Паваротти страдал от болей в суставах. Кроме того больших усилий стоило снова наладить отношения с дочерьми от первого брака. Тем не менее на фотографиях и все более редких записях это был тот же Большой Лучано — фрак, белый платок в руке, сияющая улыбка.
Прощай, Большой Лучано!
вскоре с разницей в четыре месяца умерли родители Паваротти. Всю жизнь они скромно прожили в одном и том же доме. В 2004 году Паваротти выступил на сцене «Метрополитен-опера» в Нью-Йорке, исполнив партию Каварадосси, которую многие поторопились назвать «прощанием с почитателями». Зрители встретили этот «последний бенефис» одиннадцатиминутной овацией. В следующем году, к своему семидесятилетнему юбилею, «золотой тенор» совершил прощальный тур по сорока городам мира, посетив в том числе Петербург, где в Ледовом дворце он дал концерт «А Night to remember». Уже не все ноты были ему подвластны, все чаще приходилось отдыхать между оперными ариями, зрители с болью наблюдали, как Большой Лучано, хромая, двигается по сцене. Но восторг публики, ее любовь были прежними. «Жалею ли я о чем-нибудь? Ни о чем. Хотя, пожалуй, об одном — что мне так и не удалось похудеть. Как артисту мне решительно не о чем жалеть».
Вскоре Паваротти прооперировали по поводу рака поджелудочной железы — как выяснилось, уже не первый раз. Были отменены все мероприятия, запланированные на текущий год. Чувства миллионов его поклонников выразил Пласидо Доминго: «Сила духа всегда помогала ему преодолевать проблемы со здоровьем, и я уверен, что и на этот раз он их преодолеет». Не получилось… В августе 2007 года мир облетело известие, что Паваротти срочно доставлен в больницу. И хотя его через некоторое время отпустили домой, отсутствие информации было красноречивее любых бюллетеней. То, во что никогда не хочется верить, случилось ранним утром 6 сентября 2007 года.
Имя Паваротти меньше всего ассоциировалось с небытием. Печальную новость обсуждали все информационные агентства от «Рейтере» до «Аль-Джазиры». Президент Франции Саркози назвал Паваротти лучшим воплощением великого народного тенора со времен Энрико Карузо. Большого Лучано оплакивали артисты, спортсмены, студенты, священники, рабочие.
Похороны состоялись 8 сентября, в субботу. К тому времени попрощаться с певцом пришли больше ста тысяч человек. «У меня было в жизни все. Действительно все, — сказал однажды Паваротти. — Думаю, я ничего не хотел бы менять. И снова повторю, что очень благодарен Богу за все то, что он мне дал».
В сентябре 2007 года наконец ненадолго утихли споры о том, нужно ли оперному певцу выступать на стадионах и петь дуэтом с рок-звездами, — искреннее горе, охватившее мир, было лучшим ответом. Так же как и слова, сказанные одним из журналистов чуть позже: «Он был подлинно выдающейся личностью с огромной харизмой… Не чуждым обычным слабостям человеком, наделавшим много ошибок, но наделенным добрейшим сердцем и подарившим миллионам людей счастье открытия музыки и наслаждения ею».
